Рецензия на книгу Сигбьёрна Хёльмебака "Андерсенам - ура!"
На первый взгляд, это книга о разгильдяях Андерсенах, которым лень работать и ухаживать за огородом. Вообще обычно порядок, чистота, туалет с беленьким унитазом мало у кого вызывают возражения. Почему же автор романтизирует "удобства во дворе", лень и грязные ногти? Ясно ведь, что этим советскому читателю мозги не запудришь. Американскому с "европейским" тем более. Зачем Сигбьёрн Хёльмебак "очерняет" сторонников порядка, доводит до абсурда их страсть к стрижке газонов, их стремление загнать детей в специально огороженное пространство?
Действительность, отображаемая Хёльмебаком в книге, несколько сложнее, чем простое противопоставление "города и деревни". Вообще-то "Андерсенам - ура!" - книга о закате Европы. Мир настолько ужасен и абсурден, что "стать Андерсенами" в нём совершенно необходимо, просто для того чтобы выжить. Мы в 2008 году получили кризис неплатежей по кредитам. Хёльмебак показал его неизбежность ещё в 1966 году:
"В дом вереницей тянулись продавцы — пылесосов, жалюзи, представители страхового общества, агенты по продаже книг. Все они отличались невероятной любезностью, не нужно было даже платить наличными. Всё можно взять в рассрочку, заплатив лишь небольшой первый взнос".
Закончилась эта деятельность энергичных агентов по продажам следующим эпизодом:
"А в саду ждала другая делегация. Молчаливая, мрачная группа людей с портфелями под мышкой. Кредиторы, очевидно, услышавшие интервью по радио. [...] В течение следующего часа из сада Андерсенов тянулась вереница машин. Это были грузовики, и в их кузовах стояла мебель".
Люди всё больше и больше набирали вещей и вынуждены были для оплаты кредитов работать всё больше и больше. Бесцельность этого круговорота показана в диалоге Хермансена с женой:
"— А тебе вовсе не нужно так надрываться и брать дополнительную работу. Прекрасно проживём и на твою зарплату. [...]
— Может, ты забыла, что мы почти всё взяли в рассрочку? Дом, мебель, машину…
— Мог бы ездить на автобусе. [...]
— На автобусе? — с трудом выговорил он. — Ты полагаешь, что я должен ездить на автобусе?
— Или вместе с кем-нибудь на машине. Ведь всё равно всем вам ехать в одно и то же место.
— Я должен ходить и упрашивать коллег и соседей, чтобы меня подвезли? Этого ты хочешь?
— Если продать автомобиль, долгов не будет. И тебе не придётся так много работать.
— Я не жалуюсь, что много работаю.
— Да и машиной-то мы как следует не пользуемся. Даже на выходные никуда не ездим!
— А почему? Потому что я должен работать, чтобы свести концы с концами"
Всё это происходит на фоне соответствующей "международной обстановки":
"Потом диктор читал длинное сообщение из Вьетнама. Американские бомбардировщики произвели 98 успешных налётов на Северный Вьетнам, в дельте Меконга вертолётам удалось уничтожить две деревни и рисовые поля площадью в несколько сот квадратных километров. Убито четыреста пятьдесят вьетнамских партизан и по ошибке шестнадцать женщин и детей…"
Мы давно уже живём в театре абсурда, в какой-то безнадёжной антиутопии, по сравнению с которой известная книга Оруэлла выглядит детской страшилкой. Логичным развитием и завершением гипербол Хёльмебака является образ из книги "Жёлтая стрела" Виктора Пелевина: весь наш мир в тесных вагонах поезда с бешеной скоростью мчится к разрушенному мосту. В отличие от Пелевина Хёльмебак видит некую оптимистичную золотую середину, возможность жить в современном мире, думая головой, находя разумный ответ на вопрос "суббота для человека или человек для субботы?":
"Он встретил своего соседа и коллегу, мужа фру Сальвесен. Несмотря на свой сильный характер, ей не удалось убедить его в том, что им необходимо купить автомобиль. Он был с юга и со свойственным южанам упрямством, исключающим всякую фантазию, прекращал разговоры о покупке машины одной и той же фразой: «Я люблю ездить на велосипеде».
Он весело зазвонил, когда Хермансен обгонял его, и тот ответил коротким гудком. Двадцать минут спустя Хермансен снова услышал раздражающий велосипедный звонок. Это было уже на дороге, ведущей в Осло и забитой сейчас бесконечной очередью автомашин. Хермансен увидел только спину Сальвесена, удалявшегося между блестящими крышами машин. Сам он проезжал лишь по нескольку метров и опять останавливался, потом двигался на несколько шагов вперёд и снова ждал".
К этой золотой середине в той или иной области жизни постепенно приходит половина посёлка, в котором проказничают Андерсены и пытается закручивать гайки Хермансен. Поэтому в целом, конечно, книга оставляет светлое впечатление.