Лирическое обоснование моего идеала учёбы
Дети сам не знают, что хотят, и заставлять их что-то делать – нормально. С одной стороны, этот тезис противоречит теории так называемого свободного воспитания. С другой – без принуждения воспитание невозможно, это понятно уже из того простого примера, что мы не пускаем детей в огонь или в воду, а учим их общаться с этими стихиями постепенно, тщательно ограничивая их свободу, принуждая выполнять правила.
Ошибкой, однако, было бы использовать метод принуждения постоянно. Самое простое возражение: выполняя чужую волю, человек лишается своей, и принуждением легко можно воспитать безвольного человека или наоборот нигилиста, привыкшего выражать свою волю через протест. Поэтому метод принуждения должен быть сложным инструментом: это не тупое повторение «делай!», а убеждение ученика в необходимости чего-то – убеждение через разум, логические доводы и через личный пример, увлечение за собой. Хороший учитель обычно именно так и делает.
Следующая проблема – границы усилий. До какой степени человек должен заставлять себя? У спортсменов есть теория: мышцы растут только во время «надрыва», только «через боль». Эта теория сама по себе спорна, природа противоречит ей уже тем, что у разных людей мышцы растут с разной скоростью. Этой теории противоречат мои наблюдения. Не совсем противоречат – показывают вторую сторону медали. В юности я занимался лёгкой атлетикой и наблюдал за работой двух тренеров. Наш тренер «трусливо» мерял нам пульс каждые пять минут, работал очень «медленно»; соседний – гонял молодёжь до седьмого пота. У соседнего тренера были высокие результаты на соревнованиях и болезни сердца у части спортсменов (больше, чем у одного человека). Другой пример – пианист легко может «переиграть» руки, и они начнут сильно и постоянно болеть, патологически. Трубач может «передуть» губы и вообще не сможет извлекать звуки из своего инструмента. Певец может «сорвать» голос. Всё это говорит нам о том, что нормальный путь развития всё-таки должен быть плавным, гармоничным, без надрыва. Это, конечно, не исключает необходимости «заставлять себя», но делать это надо аккуратно, по очень жёстким правилам «общения со стихиями»; «надрыв» должен быть контролируемым.
Понятно, что заставлять себя отжиматься и делать уроки – совершенно разные виды усилий. Достигнуть границ физических возможностей сравнительно легко: несколько отжиманий, приседаний, подтягиваний… Несколько минут – и вы готовы, видите край. Но как увидеть свой предел, скажем, при решении задач по алгебре? И менее ли опасно умственное перенапряжение, чем физическое?
В середине года до умственного перенапряжения экзаменов нам ещё далеко, и наиболее типичный вид лени в школе – «высокий порог вхождения»: ученик не может себя заставить начать что-то делать. Послезавтра – английский. Ученик никак не может начать домашнюю работу сегодня, «забудет» о ней завтра… И мы видим лихорадочные переписывания из тетрадки соседа на перемене. Аналогия: учителя точно так же постоянно «забывают» заполнять журнал, и включаются в лихорадочную работу в конце четверти (или перед очередной проверкой). Да, многие из нас считают заполнение журнала совершенно ненужной, навязанной враждебными силами работой. Но ведь так же многие дети расценивают и домашние задания… В общем, решите эту проблему – систематичное заполнение журнала – и сама собой исчезнет проблема лени у учащихся.
Вы понимаете, что заполнение журнала – это для примера. У каждого взрослого человека есть задачи, решение которых он постоянно откладывает или «забывает» о них. Так работают лень и страх перед трудностями. Иногда нам требуется много времени, чтобы «собраться» и сделать что-то. Идёт напряжённая внутренняя борьба. И вот представьте: вы боретесь с собой, настраиваетесь, готовитесь к работе, а в это время кто-то другой рядом начинает орать на вас: «Когда ты, наконец, возьмёшься за ум!» Ладно, пусть не «орать». Вы думаете, вызвать родителей с учеником на «собеседование» и методично изматывать ученика вежливыми, «доброжелательными» вопросами – лучше?
Мы говорим, что в старшей школе – это уже личности, к ним – ого-го! – даже обращаться надо уже на «вы» и шёпотом. Но тогда ведение записей на уроках – это личное дело личности. Вам не покажется странным, если профессор будет проверять у студентов, насколько красиво они записывают его лекции? То есть обращаться на «вы» и контролировать, как пятиклассника, – это нормально, когнитивный диссонанс не возникает? Последний яркий случай – мы сидим и дружно любуемся альбомом ученицы с каллиграфическим почерком, а на душе кошки скребут, потому что альбом хороший, а контрольные работы – плохие. Может, мы что-то делаем не так? Есть ли в старшей школе связь между красотой записи лекций и реальными знаниями ученика?
Ясно ведь, что этим мы обнаруживаем слабость своей методики: мы не можем проверить реальные знания (или их нет) и поэтому оцениваем ученика по наличию записей лекций, по наличию записей домашних работ, по наличию ученика на уроке… Это всё равно как в «Поле чудес» вариант «играл, но не угадал ни одной буквы». Ну и что, что не угадал – зато на игре присутствовал, честно крутил барабан и произносил какие-то звуки.
Возвращаясь к теме: что именно надо заставлять делать старшеклассника, когда он получает «двойки»? Мы не можем заставить его «усвоить знания» путём переписывания лекций или путём простого присутствия на уроках. Мы можем требовать от него прямо: «выучить», «вызубрить» – алкины, арксинусы, аллитерацию, Антанту; можем требовать научиться решать задачи определённого класса. И мы не можем обосновать эти требования. Ученик зубрит, зубрит, тренируется решать задачи… И внутри него вызревает протест: зачем? Он давит в себе этот протест, и в подсознании вырастает грыжа, и возникает «необъяснимая» лень и бегство от школы, «эскапизм».
Заставлять себя эффективно, оставаясь в гармонии с собой и природой, можно только ради великой цели. Ради какой цели можно вызубрить алкины? Поступить в медицинский? Это не великая цель, это меркантильная цель. Но и она возникает далеко не у всех. Великая цель проста: изобрести вечный двигатель, изобрести эликсир от гриппа. Она пугающе проста, поэтому мало кто её способен перед собой поставить. Поэтому единственный мотив, на который мы можем опираться в системе, это «чистое любопытство», необъяснимое влечение к разгадке. Это достаточно надёжная опора. Любопытство заложено в нас на уровне инстинктов.
Любопытство поддерживается вальдорфской педагогикой с помощью правила «не давать ответы на незаданные вопросы». И любопытство тщательно искореняется в старшей школе с помощью колоссального количества ответов на вопросы, до которых ученику нет дела, с помощью зубрёжки и тренинга. Считается, что старший ученик должен подходить к учёбе «осознанно». То есть заставлять себя зубрить без всяких дополнительных стимулов. Школа сказала «надо», ученик ответил «есть!». И так раз триста, пока в подсознании не вырастет грыжа, а в сознании – толстый фильтр на требовательные интонации в голосе учителя.
Я вижу решение в проблемно-ориентированном обучении. Это абсурд – целый год изучать тригонометрию. С ней надо ознакомиться и использовать как инструмент для решения проблем. Если подходящих проблем немного, не надо бесконечно полировать инструмент, только потому что в программе для этого отведено определённое количество часов. Вальдорфский учитель – смелый учитель, вместо бессмысленной полировки синусов он займётся весёлой комбинаторикой или теорией графов, вместо производной он сразу начнёт изучать интегралы, потому что они жизненно нужны для вычисления объёма шара, а обосновать изучение производной гораздо сложнее.
Вальдорфский учитель не побоится дифференциальных уравнений, потому что это и колебания струны, и маятник, и вся современная физика. Ученики должны видеть «вертикаль знаний», перспективу, ученики должны находить причины возникновения науки. Старшая школа – это не просто «математика» или «биология», это должны быть «основания математики» и «основания биологии», знакомство с внутренней логикой науки.
Вы думаете: если ученик путается в квадратных уравнениях, то как же ему изучать «основания математики»? Тут есть два пути: всю жизнь отрабатывать навык решения квадратных уравнений или пытаться понять внутреннюю логику чисел через разные области математики. Ключевое слово тут – «логика». Хороший учитель, исследователь сумеет объяснить ученикам доступно смысл, логику самых сложных вещей.
Вальдорфский учитель не побоится смешать химию с биологией и попытается вместе с учениками добыть дигидрокверцетин из лиственницы, и попытается вместе с учениками обосновать воздействие этого препарата на организм человека.
Мы показываем ученикам бесконечно сложную вертикаль науки и проводим безумные межнаучные эксперименты с горящими глазами. Достаточно, чтобы глаза горели только у учителя – ученики равнодушными не останутся. Не все ученики сумеют хоть сколько-нибудь далеко зайти по этой научной вертикали. Почти никто не сможет. Но перспективу мы им показать должны. Другой вариант действий – готовиться вместе со всеми школами к решительному этапу ЕГЭ. (Как же достали копирасты! Третий раз переделываю ссылку!)