Конечно, в романе, в первую очередь, увлекает сюжет. Все эти фантастические, непредсказуемые события, развивающиеся в Москве 30-х годов, яркие образы («Два глаза упёрлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый – пустой и чёрный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней. Лицо Воланда было скошено на сторону, правый угол рта оттянут к низу, на высоком облысевшим лбу были прорезаны глубокие параллельные острым бровям морщины. Кожу на лице Воланда как будто навеки сжёг загар») захватывают более всего. «Роман о Понтии Пилате» не так интересен, я бы сказала, скучен, но поначалу его главы создают интригу! Хочется, ведь, узнать, зачем автор их вставил, какое отношение вообще имеет эта древняя история к 20 веку.
Читая роман (любой, не только «Мастер и Маргарита»), мы соотносим себя с героями, свой мир – с их миром. Всегда интереснее читать, когда мы в книге находим портреты самих себя или своих родственников, друзей, знакомых. В «Мастере и Маргарите», казалось бы, ну очень фантастической книге, мы можем найти что-то не по наслышке нам знакомое. Например, «Женщины наскоро, без всякой примерки, хватали туфли. Одна, как буря, ворвалась за занавеску, сбросила там свой костюм и овладела первым, что подвернулось, – шелковым, в громадных букетах, халатом и, кроме того, успела подцепить два футляра духов». Да, да! Примерно так женщины и девушки себя и ведут в магазинах во время больших скидок и акций. Мы либо узнаём в этом себя и смущаемся от этого, либо узнаём других и смеёмся над ними, потому что потом, как известно, все наряды мгновенно исчезли, и женщины остались на улицах в одном нижнем белье. А нас в глубине души радует, что эта нездоровая женская мания оказалась высмеяна. Или же, например, мы ставим себя на место Понтия Пилата и вместе с ним переживаем сложность выбора. Каждый думает: «А как бы я поступил? Смог бы я сделать то, чего не сделал Пилат – победить собственное малодушие, страх перед чужим мнением, перед потерей власти – и помиловать Иешуа?»
Конечно, нельзя не учитывать и язык и стиль романа. Если бы Булгаков не рисовал перед нами такие живые образы (например, описание внешности Воланда в первом абзаце), если бы диалоги не были бы так естественны, то читать было бы не интересно, несмотря на узнаваемость персонажей и самые невероятные повороты сюжета.